Было это уже на людской памяти.
Земля сдвинулась и по ней прошла огромная и тяжелая судорога: от моря отделился
огромный залив, превратившийся в озеро Нево, из которого потекла короткая
и прямая как стрела, полноводная река Нева. Другая река, вытекавшая из озера
Иматра огромным водопадом и бежавшая порогами к морю, нашла себе другое
русло и помчалась во вновь образовавшееся озеро. Имя той реки - Вуокса.
От той судороги образовался мощный и высокий гранитный шов. Все, кто остался на коренном высоком берегу, стали называться корелами, а те, что остались внизу, зовут себя суоми, что значит "болотные люди".
Карелы и финны сохранили братскую связь языка, культуры
и мифологии. Когда на их земли пришло христианство, карелы стали православными,
а финны - католиками, а позже - протестантами. Но многие языческие обычаи
здесь живы: на Лидо (наш Иван Купала) все участвуют в ночных купаниях и
оргиях, а затем - вся Финляндия бросает всякую работу, учебу, семью и бизнес
и отправляется в теплую сторону, по трассам лапландских гусей-лебедей. Жива
и древнейшая культура, даже культ сауны. Лучшие (самые жаркие) сауны находятся
в столице Лапландии Рованиеми.
Здесь же - резиденция Санта Клауса, персонажа, по сути языческого, берендейного.
Оба народа жили в мире и братстве, при этом карелы
были хлебопашцами и земледельцами, а финны - рыбаками и
охотниками. Сквозь их земли проходили дружины свирепых и воинственных викингов,
варягов, врагов, которых они
называли за их всегдашнюю вооруженность "русью". Русью и поныне
они называют Швецию.
И долгие века Россия и Русь-Швеция воевали между собой за земли и народы карелов и суоми, по сути - за чужое, не принадлежащее ни тем, ни этим. То Нева и Ладога отойдут к русским (Александр Невский, Столбовой мир, 30-летняя война, в том числе между шведским королем Карлом ХП и русским царем Петром 1), то вернутся опять под эгиду трех шведских корон.
Петр отнял у шведов Ингерманландию, а Карелию и Финляндию не смог. Это удалось Александру 1 спустя почти сто лет. В Восточной Пруссии, в Тильзите, встретились два императора, побратавшиеся между собой - Наполеон Бонапарт и Александр 1. Россия, в обмен на участие в наполеоновской континентальной блокаде Англии, получила от Наполеона разрешение на оккупацию Финляндии, огромной шведской провинции.
Александр 1 лично приехал в Гельсинфорс на заседание финского парламента и заверил парламент и нард Финляндии, что сохранит на века автономию и привилегии Финляндии: деньги и законы, собственные армию, полицию и тюрьмы, городскую автономию, почту и многое-многое другое.
Свои обязательства перед Наполеоном Александр 1,
конечно, не выполнил: это вообще никогда не было свойственно
российским царям, генсекам и президентам - из-за царского вероломства и
предательства, из-за этой высочайшей
низости началась в 1812 году Отечественная война, необычно и благополучно
закончившаяся для русских. Но и финнов
коварный царь обманул, а пуще него обманывали финнов последующие цари-императоры,
шаг за шагом нарушая
автономию финнов и сводя их привилегии и свободы к позорному нулю.
В конце 1917 года избранные представители финского народа в коридорах Смольного, буквально на ходу, подписали у представителя совершенно незаконного правительства совдепии, некоего Ульянова-Ленина, декрет о независимости Финляндии. Они опередили даже вертких и хватких поляков, не говоря уже о медлительных эстонцах, литовцах и латышах. Но независимость получили все пять западных провинций бывшей Российской империи и республики.
В 1939 году ненавистный сосед, СССР, объявил независимой
Финляндии войну. Причина: слишком близко от колыбели
российской революции пролегла граница с Финляндией. Правительство большевиков
в ультимативной форме предложило в обмен на Южную Карелию, названную большевиками
Карельским перешейком, житницу Финляндии, заполярный кусок Петсамо (нынешняя
Печенга).
Тогдашний президент Финляндии, бывший царский генерал
Маннергейм, отказался от этой позорной и неравноценной
сделки и обратился за помощью к своему союзнику Англии.
Британским политикам было не впервой обманывать и предавать своих европейских
союзников: они поступили с финнами, как с Чехословакией, а позже - Польшей
и странами Балтии.
Так маленькая Финляндия оказалась один на один с агрессором.
Маннергейм за недолгие годы своего правления и независимости
своей страны успел построить оборонительную систему, вошедшую в историю,
как линия Маннергейма.
Москва инфильтровала своих агентов в Финляндию, те объявили о создании Финляндской
советской республики и обратились к Кремлю за помощью. Главными зачинщиками
этой провокации были Куусинен, будущий член Политбюро ЦК КПСС, и его молодой
коллега по органам, Андропов, ставший первым комсомольским вожаком этой
игрушечной республики, а в конце своей карьеры и жизни достигший высших
высот власти в СССР.
Война началась осенью 1939 года и завершилась в конце
зимы 1940 года. Официально, велась она силами Ленинградского военного округа.
За ходом военных действий непосредственно наблюдали представители германского
вермахта: СССР и Германия тогда были союзниками - не разлей вода. Немцы
воочию увидели все неуклюжую неповоротливость и недееспособность Красной
Армии, что, конечно, было учтено в планах и стратегиях войны с СССР.
Финны за всю Вторую мировую войну потеряли 52 тысячи людей (с точностью
до одного человека). Мы за неполных полгода военных действий - более полумиллиона
только убитыми.
Эта война до сих пор - технический, управленческий и нравственный позор
российской армии. Солдат, не умевших даже стоять на лыжах, финские "кукушки"
снимали и косили безо всяких битв и сражений, как глупых глухарей.
Тяжелейшую артиллерию бедные красноармейцы тащили по камням, сугробам и
бездорожью на себе.
Захватив очередной хутор, солдаты тут же мародерствовали: жрали еще горячую
еду, уносили оставленную мирными жителями одежду и обувь: все это поощрялось
командованием и оценивалось как само собой разумеющееся действо против "врага",
беззащитного, обреченного на голодную смерть и замерзание.
С огромными потерями и трудностями Красная Армия
вышла к железной дороге, соединяющей Выппури (Выборг) и
Сортавалу. Маннергейм, справедливо решив, что защищать территорию Финляндии,
принося в жертву ее жителей, не
стоит. Несмотря на ненависть к немцам, Маннергейм вынужден был заключить
союзнические отношения с Гитлером.
Перед монахами старинного Валаамского монастыря,
расположенного на небольшом архипелаге в северной Ладоге,
между Сортавалой и Кексгольмом, встал выбор: оказаться на советской стороне
или сниматься с насиженных и
намоленных веками мест либо оставаться на месте, но уже на советской территории.
Впрочем, выбора не было - монахи прекрасно знали, что и как с ними сделают
комиссары. И они ушли вглубь Финляндии, основали монастырь "Новый Валаам",
который ныне процветает, радушно принимает богомольцев и туристов, славится,
как и ранее, своими огородами и отменнейшей русской кухней. На острове Валаам
большевики устроили, по недоброй своей традиции, школу юнг, таких же отчаянных
безбожников, богохульников и святотатцев, что и на Соловках. После войны
здесь
образовался приют для инвалидов войны, заброшенных и забытых родиной-матерью
напрочь и навсегда. Бедолаги прозябали здесь, пока не вымерли.
Когда началась война между СССР и Германией, Маннергейм
вернул границу на прежнее место. Немцам он не позволил пройти к Ленинграду
по финской территории, и финские войска не произвели ни одного выстрела
по городу.
Блокада Ленинграда не была его окружением.
В конце войны Маннергейма сменили Паасикиви и его
зять Кекконен.
Политика добрососедства, несмотря ни на что, заложенная ими, продолжается
вот уже более шестидесяти лет.
Финляндия не претендует на отнятые у нее территории и охотно вкладывает
в их развитие серьезные инвестиции. Так, на закате СССР финны реконструировали
некогда принадлежавший им, а теперь советский целлюлозно-бумажный комбинат
в Светогорске, вложив в это предприятие миллиард 200 миллионов долларов.
Финны построили, по существу, новый город: жилые кварталы, школы, детские
сады, шикарную гостиницу.
После войны советские власти стали заселять Южную
Карелию: возвращавшихся из эвакуации ленинградцев, если у них не было достаточных
оснований для проживания в городе, помимо ленинградской прописки, отправляли
мимо города сюда. Кроме того, сюда гнали по этапу всякий сомнительный люд.
Организовали колхозы и леспромхозы, другие формы социалистического "хозяйствования",
а также допотопную и сильно устаревшую германскую технику: бумагоделательные
машины и прочую муру.
Все напрасно - люди не приживались, болели и спивались, колхозы - не колхозничали:
в конце концов, один из них, "Сокол", продал и пропил сначала
всех коров, потом все постройки, а затем и навоз, оставленный от скотины.
После чего колхозники разбежались.
А ведь Южная Карелия снабжала всю Финляндию не только картофелем и молочными продуктами, но также фруктами и ягодами. Долина реки Вуоксы, самые пропащие задворки огромного Выборгского района, некогда бывшего Выборгской областью РСФСР, быстро и безнадежно советизировалась...
Наша Лаборатория разрабатывала программу регионального
развития долины реки Вуоксы в середине 80-х.
Зима, морозная и снежная. Выборг вымерзает под секущими метелями - мы так
и не научились пользоваться финскими городскими коммуникациями, а потому
утечки воды, канализационных помоев, пара, газа и электричества -
нормальное состояние города. Его инженерные недра нам неизвестны, как остались
непознанными подземелья
немецкого Кенигсберга и философия Канта. Черты областного центра тщательно
размываются и уничтожаются,
историческое же лицо еще немного живо - в развалинах и сохранившейся архитектуре
центра.
За городом - погранзастава, а точнее - блокпост, точно такая же дорожная нелепость, как и блокпосты в Чечне, заставы и рогатки на дорогах средневековой Европы. Зачем? От кого? Если от иностранцев, так ведь дорога ведет не к секретным объектам, а к границе с ними. Если от собственных граждан, то это - в полном противоречии с конституцией и правом свободы перемещений: впереди никаких секретных объектов нет. Вся эта многолетняя болтовня о демократии в России ни черта не стоит - 70% территории страны закрыты для собственных граждан.
Мы даем солдатикам пачку сигарет - привычный мыт
за проезд в погранзону (до границы - более полусотни километров), и те открывают
шлагбаум.
Дорога, построенная еще финнами, бежит то сказочным лесом, то выскакивает
в широченную и безлюдную долину Вуоксы, крупнейшей реки Финляндии, владеющей
теперь только парой километров ее истока (это все равно, что оставить России
от всей Волги Селигер). В экстремально ливневых ситуациях Вуокса возвращается
в свое старое русло и течет не в Ладогу, к Кексгольму (Приозерск), а в Финский
залив, к Выборгу. По зеленому подвесному мосту выскакиваем на восточный
берег реки. Здесь - цепочка небольших городов-поселений, крупнейшие из которых:
Каменногорск (Андреа) и Светогорск (Энсо).
Стоп! Приехали. Сразу за городом - госграница. Собственно колючка натянута аккурат по забору Светогорского ЦБК. Внутри комбината - еще финская ГЭС, снабжающая производство необходимой энергией. На другом берегу - заводской профилакторий, дачки и коттеджики.
Несмотря на новейшее финское оборудование, ЦБК смердит
фенолом. Под большим секретом и после крупного
возлияния бывший главный инженер завода рассказывает, как производятся плановые
"авральные" выбросы в Вуоксу.
Финнов это не касается: они живут выше по течению, а роза ветров направлена
от них, а не к ним.
Весь город принадлежит комбинату, со всеми жителями
и потрохами. Город - не просто спальный цех комбината, он
еще и заложник индустриального терроризма. В составе нашей исследовательской
группы - питерские психологи. Они
обследовали состояние здоровья местных школьников: под воздействием фенола
дети страдают повышенной утомляемости, рассеянием внимания. У взрослых на
этой же почве проблемы с трудовой и технологической дисциплиной.
История приватизации Светогорского ЦБК, одного из
лучших и крупнейших ЦБК в СССР и России, поучительна своей типичностью.
В отличие от большинства других ЦБК, этот принадлежал не министерству целлюлозно-бумажной
промышленности, а
министерству лесного хозяйства. В этом министерстве других ЦБК не было,
а потому и главка такого не было.
Генеральный директор Светогорского ЦБК Калуга вошел
в сговор с районным начальником Смирновым, бывшим секретарем Выборгского
райкома партии и будущим губернатором Ленинградской области, отвалив тому
10% акций ЦБК.
Личный пакет Калуги составлял примерно столько же. Рабочим были выданы акции
стоимостью один ваучер каждая (8 долларов). Завод был оценен в 1.2 миллиарда
рублей, хотя стоимость его реконструкции, завершившейся в самом конце 80-х
годов, обошлась в 1.2 млрд. долларов. Таким образом, "цена" комбината
была уменьшена примерно в 200 раз.
Затем Калуга в течение нескольких месяцев не выплачивал
зарплату. В городе появились скупщики акций, платившие за
каждую по 10 долларов. Отчаявшиеся от безденежья работники стали интенсивно
продавать свои акции.
Когда Калуга саккумулировал у себя контрольный пакет акций (57%), он продал
его шведскому гиганту "ТЕТРА ПАК ЛАВАЛЬ". Шведы начали делать
крупные вложения в производство, десятки миллионов долларов, полностью сменили
топ-менеджмент, заменив россиян на финнов, живущих в соседней Иматре, начали
кампанию по борьбе с хроническим пьянством на работе. Это их и сгубило:
начались бунты - скрытые и явные. К тому же шведы никак не ожидали, что
вместе с комбинатом приобретают такую обузу и головную боль, как город.
Шведы ушли, а Калуга стал единоличным хозяином города и завода.
К этому надо добавить, что человек этот, в отличие от Гусинского, Березовского,
Абрамовича, Ходорковского и других интеллигентов, Калуга - такой же трамвайный
хам и жестокий самодур, как Вяхирев, Черномырдин, Алекперов и Чубайс.
В самом центре Светогорска - построенная финнами
шикарная гостиница. Основные ее обитатели - финские безработные. Их пособия
вполне хватает на проживание здесь, беспробудное пьянство и девочек. Вообще
финны предпочитают пить даже свое пиво "Кофф" здесь, в Светогорске:
в Финляндии после вступления в Общий рынок снят сухой закон, но установлены
непомерные налоги и акцизы на алкоголь.
Светогорск напичкан подпольными и полуподпольными саунами: я парился и в
подвалах местных пограничников, и на комбинате, и в какой-то переоборудованной
ЦТП, и в нелегальной баньке мэрии, и в частных заведениях. И всюду рекой
текло баночное пиво "Кофф".
Питерский пивной король Синебрюхов, согласно легенде, летом 1917 года был предупрежден неким молодым человеком, явившимся, якобы, из будущего, из 50-х годов ХХ-го века. Поверив пришельцу, Синебрюхов перевел капиталы в Финляндию, подальше от будущей границы с СССР. Заводы он эвакуировать не успел, и они долгое время назывались "Красная Бавария" и имени Степана Разина. Как и смирновская водка, синебрюховское пиво добилось небывалого успеха и качества благодаря исключительной мягкости ладожской воды, бывшей до революции европейским эталоном питьевой воды. В Финляндии Синебрюхов из коммерческих соображений сильно укоротил свою фамилию. Ему принадлежит идея баночного пива, столь популярного теперь во всем мире.
В 90-е потомки Синебрюхова вернули себе контроль за питерскими заводами, создав мощную монополию "Балтика". Пиво "Кофф", как и пиво "Балтика", имеет нумерацию - от слабоалкогольного №1 к сверхплотному №10.
Между центром Светогорска и центром Иматры - всего
4 километра. Финский город расположен по берегам озера Иматра, из которого
вытекает Вуокса. В самом начале реки - крупнейший в Европе (82 метра) водопад,
точнее, водоскат - не свободное падение воды, а очень крутой порог.
Еще в царское время вокруг водопада был организован первый в Европе Национальный
парк. Ныне водопад торжественно включается в конце мая, что означает открытие
сезона, заканчивающегося в октябре. Все остальное время река течет по альтернативному
руслу и работает в режиме гидроэлектростанции. Первый же наш переход границы
оказался парадоксальным: на российской стороне нас заставили вывернуть наизнанку
все наши валютные запасы, тщательно все пересчитали и просмотрели. Через
десять метров - финский пост:
- Сколько валюты мы имеем право иметь при пересечении границы?
Молодая представительница финских властей презрительно смеривает наши бедные
научные фигуры:
- У вас таких денег нет.
И пропускает нас внутрь своей страны.
Иматра - один из крупнейших индустриальных цнтров Финляндии: большой металлургический комбинат, огромная телефонная компания Нокиа, европейских размеров бизнес-центр, проектные дизайнерские конторы, театр, музеи, торговые центры...
Круче водопада - социальные, культурные и экономические
градиенты между этими двумя городами. Даже
разительнейший контраст между американским Сан Диего и мексиканской Тихуаной,
городами, также разделенными
пограничной стеной, не так потрясает, как разница между чистенькой, опрятной,
радушной, деловой Иматрой и
грязным, озлобленным Светогорском. В Светогорском книжном магазине самое
потрясающее - полное собрание сочинений А. Солженицына и "Хождение
во власть" Б. Ельцина. И то и другое продается по неприлично низким
ценам, гораздо дешевле макулатуры и туалетной бумаги.
Каменногорск гораздо чище Светогорска: здесь нет никакой химии, здесь добывают камень. От постоянных взрывов в каменоломнях дрожат стекла и нервы. Акустическое загрязнение имеет значительно менее заметные и опасные последствия для здоровья людей, чем отходы целлюлозно-бумажного производства.
Под Каменногорском расположено финское кладбище. Стройные надгробия из черного полированного гранита. Скорбная надпись, гласящая, что здесь покоятся воины, защищавшие свою родину от врага. На одном из надгробий нацарапано fuck you. Мне до слез стыдно за эту выходку вандала из числа моих соотечественников.
Финнов здесь не любят и не уважают. Их называют финиками. Финиками называют и финские марки. К финнам относятся с явным и откровенным пренебрежением, даже местные проститутки. По-видимому, это - социально-психологическая защита, подсознательная дискриминация собствнной неспокойной совести оккупантов и незаконных захватчиков.
Между Каменногорском и Светогорском еще один городок. Здесь работает маленькая фабричка по производству туалетной бумаги. Оборудование этой фабрики вывезли по репарациям из Германии. Столетние бумагоделательные машины смотрятся, как из голливудского фильма производственных ужасов. Здесь приватизация проводилась еще более феодальными и грубыми средствами.
Здесь же - умирающая погранзастава. Она никому не нужна, и ее последние офицеры в поисках мирного применения помещений. Дальше придорожного борделя их фантазия не идет.
Наша региональная программа не блещет оригинальностью
или экстравагантностью идей: предложения по городскому
маркетингу, создание свободной экономической зоны, формирование союза городов,
маленького Ганзейского союза,
муниципализация жилья, создание муниципальных финансовых институтов, экологические
преобразования и контроль,
развитие туризма. Все это понятно и очевидно для финских предпринимателей
и политиков. На нашей же стороне -
пугливое и осторожное непонимание. Районные власти в Выборге вообще косятся
на всю эту затею с региональным развитием: им мнится сепаратизм и потеря
власти. Выборгским архитекторам-градостроителям вообще некогда - они заняты
нелегальными сделками с недвижимостью и земельными участками. И мы понимаем
- единственным способом внедрения наших проектов и идей является образование.
Мы читаем лекции, проводим семинары и бизнес-школы, чтобы школьники и молодые
люди, будущее этого края, впитали в себя эти проекты, сделали их своими
и когда-нибудь потом воплотили их, а заодно освоили бы теоретические знания
о регионоформировании, управлении финансами и территориями, научились самостоятельно
распоряжаться своими жизнями и средой своего существования, стали свободными
от вышестоящих властей и низости предрассудков, стали добрыми соседями и
рачительными хозяевами.